Утро, 14 июня. Туман, морось и, что хуже всего, утечка информации об освобождении - все это заставило нас с Цеголко немного нервничать. Туман рассеялся. СМИ были деликатны и с пониманием отнеслись к нашим "без комментариев"):
Я собиралась в Москву и вспомнила, как три месяца назад, в Брюсселе, мы устраивали акцию в поддержку политзаключенных. Я взяла с собой футболку с фото Афанасьева, в которой была в Европарламенте. На удачу сегодняшнего дня):
Самолет МОУ. Рассматриваем гламурные дома Подмосковья. "Где-то там Янукович. Вот кто не хочет оказаться на украинском самолете", - это мы с иллюминатора видим какое-то гольф-поле и пытаемся шутить. Когда до встречи пленников остаются минуты - всегда начинается мандраж: это на мосту в Счастье, в Марьинке, в Москве.
Внуково. Издалека виден зал официальных делегаций, где когда-то, журналистом, отсняла столько официоза. Странные впечатления и ощущения. Представителю спецслужбы, что на нашем борту, последовала команда "движение". Видим колонну машин с мигалками. До самолета допускают нашего дипломата в Москве Игоря Мельничука. Из машины выходит пожилой мужчина, он медленно идет по полю и вытирает слезы. Это Юрий Солошенко. Рядом Виктор Медведчук, он рассказал, что в Лефортово украинцам зачитали указ Путина о помиловании.......
(Ну, то такое, Украина никогда не признает приговоров и судилищ над незаконно осужденными).
Все. Мы на украинском борту, на украинской территории. Первые слова пленников: "Прощай, немытая Россия! Страна рабов, страна господ!" Смеемся. Мы счастливы. У Юрия и Геннадия перфектный украинский.
Два часа - СТРАШНЫХ историй. К Юрию Даниловичу полгода не допускали консула. Ему рассказывали, что Украине он не нужен, что даже банановые республики борются за своих граждан, но не Украина. Он говорит, что не верил, что Родина от него отказалась, но даже не представлял, КАК и СКОЛЬКО людей за него боролись. Он снова вытирает слезы и вспоминает, как обрадовался, когда услышал об освобождении Нади. "Ежедневно, когда мы час гуляли в тюремном дворике и нам на полную громкость включали милицейскую радиостанцию 112 (оказывается, есть такая в Москве), чтобы мы не разговаривали. И вот 25 мая я услышал, что ГРУшников поменяли на Надю, я так кричал, так радовался! Я писал ей письма, просил, чтобы Надя не голодала", - рассказывает. Он прошел психологическое давление и пытки, его обвинили в шпионаже и угрожали, что он сгниет в российской тюрьме... У него очень красивая и искренняя улыбка. Он рассказывает, что сначала его месяцами не выводили из камеры, и что он так мечтал об Украине. И потом застенчиво спрашивает: "А клубника и черешня еще не отошли? У нас в Полтаве они такие вкусные". "Наедитесь! Еще полно!" - смеемся мы, и переживаем, что захватили с собой только яблоки, вкусные булочки и бутерброды. Он рассказывает про свою пожилую жену, сыновей, внуков, и снова вытирает слезы. Скоро, уже скоро встретит их.
... Геннадия задержали в Крыму 9 мая 2014. Ему разрешили свидание с мамой только через 10 месяцев, а консула допустили через год. Под страшными пытками из него выбили показания против Сенцова и Кольченко. Российский "Мемориал" признал Афанасьева политзаключенным. Его жизни через пытки была реальная угроза. И часть этих 2 страшных лет он отбыл в одной из самых ужасных тюрем в Коми, в едином помещении камерного типа - закрытая камера, подъем в полпятого утра и до 9 нельзя сесть или лечь, три месяца под 24-часовым наблюдением. Он расспрашивает о ситуации на фронте и о других заключенных. "Что я могу сделать, чтобы помочь освободить других????!!!!!" - это лейтмотив нашего двухчасового общения. "Рассказывать правду миру", - говорим мы.
Они много рассказывали о тюрьме, о Лефортово, Коми, психологическом давлении, пытках и истязаниях. И об отношении россиян - которые завидовали Геннадию и Юрию, что те - украинцы. Потому что, чтобы не говорило лживое российское ТВ, русские где-то глубоко в душе понимают, что Украина своих не сдает.
P. S. Ради этого дня мы проделывали все возможные варианты: и юридические, и правовые, но в первую очередь политико-дипломатические. Министр Климкин говорил о Юрие Даниловиче и Геннадие, которые имели тяжелые диагнозы, на каждой встрече в нормандском формате. В Минске в гуманитарной подгруппе мы поднимали вопрос их освобождения десятки раз. Президент требовал освобождения украинцев на всех международных встречах. Наши дипломаты, наша спецслужба, все причастны и делали все возможное. И теперь мы все вместе работаем дальше - чтобы освободить всех.
PP. SS. Черешни и полтавскую клубнику господину Юрию и Геннадию отдали): вкусная она, полтавская клубника.