“Здешний народ называется москами или московитами. Для жителей этой страны под угрозой смерти нельзя покидать пределы Московии без разрешения князя, а пришельцы, если они проникли сюда без княжеского разрешения, оказываются как бы в вечном рабстве. Но ни послам, ни купцам других народов, которые прибыли в Московию с его разрешения, не дозволяется свободный проезд по всей стране. И во время пребывания там наших (иезуитов) обычным было то, что они не имели возможности шага ступить из дома даже, чтобы напоить лошадь, но сами московиты приносили воду, которую пили кони, сами приводили ремесленников, в услугах которых возникала надобность”. Поссевино Антонио (1534—1611) — итальянский дипломат, посол папы Григория ХII

Вот точное описание Москвы и ее стен, как мы их видели собственными глазами, бросая на них взоры украдкой, ибо стрельцы, стоящие у каждых ворот, как только заметят, что кто-нибудь пристально смотрит на стену или пушку, лишают его жизни, хотя бы он был из их же народа. На той неделе схватили одного из таких, заметив, что он ходит и рассматривает городские стены. Павел Алеппский — сирийский священнослужитель, ХVII в.

О себе московиты имеют самое высокое мнение, остальные же народы, по их мнению, достойны презрения. Они считают, что их страна и образ жизни самые счастливые из всех. Поссевино Антонио (1534—1611) — итальянский дипломат, посол папы Григория ХII

Московиты, особенно знатные люди, скорее бы дали своим детям умереть какой угодно смертью, чем добровольно отпустили бы их из своей земли в чужие земли, разве только их принудил бы к этому Царь. Они считают одну только свою страну христианской, а остальные страны под солнцем считают языческими, где, по их мнению, люди не крещены, Бога не имеют, не умеют как следует ни молиться, ни служить Богу, и поэтому они полагают, что их дети навеки погибнут, если умрут на чужой стороне. Если же они умрут на родной земле, то обязательно попадут на небо. Буссов Конрад, (†1617) — немецкий военнослужащий, служил в войске Бориса Годунова, Лжедмитрия I и II, польского короля Сигизмунда

Большинство этих несчастных отказываются даже от помощи, которую им предлагают. Я до сих пор вижу с одной стороны умирающего старика, простершегося во весь рост, с другой — хилых детей, прижавшихся к грудям матерей, у которых пропало уж все молоко! Особенно много женщин, они жмутся к своим мужьям и братьям, все смотрят на нас с недоверием, следят за малейшими нашими движениями, потом поворачиваются к алтарям, чтобы просить у Бога защиты от нас. Ложье Цезарь — итальянский военнослужащий, офицер королевской гвардии, участник похода Наполеона I в 1812 г.

(Здесь) важнейшие сановники то и дело повторяют следующее твердо установленное правило государственной мудрости: «Пускай весь мир говорит, что хочет, а мы все-таки будем поступать по-своему». Когда мне приходилось доказывать, что известная мера возбудит в другом каком-либо монархе неблагоприятные мысли и суждения о России, министры, если не находили другого возражения, пускали в ход вышеприведенную поговорку. Юль Юст — датский посол в России в 1709—1712 гг.

«Русские, не стесняясь, задирают иностранцев всяких, в особенности же немцев, бесстыдными речами и, если встретятся случайно с ними, то громко обзывают их глупейшею бранью… Что касается всего, более возвышенного, то они в этом и поныне оказываются тупыми и неспособными, и эта тупость поддерживается в них климатом и весьма грубым напитком – водкою, которою они постоянно напиваются. За сим, они подозрительны, пропитаны, так сказать, подозрением, ибо, будучи вероломными по отношению к другим и сами не могут верить кому бы то ни было. К лести они столь склонны, что у них вошло в постоянный обычай придавать лицу приятное выражение, простираться всем телом по земле, покрывать руку бесчисленными поцелуями и подкреплять льстивые, ложные речи клятвою…» – Яков Рейтенфельс, итальянский посол (1672 – 1673 гг.)

«Так как они избегают правды и любят прибегать ко лжи и к тому же крайне подозрительны, то они сами очень редко верят кому-либо; того, кто их сможет обмануть, они хвалят и считают мастером. Поэтому как-то несколько московских купцов упрашивали некоего голландца, обманувшего их в торговле на большую сумму денег, чтобы он вступил с ними в компанию и стал их товарищем по торговле. Так как он знал такие мастерские приемы обмана, то они полагали, что с этим человеком будет хорошо торговать… Если они предлагают дружбу, то делают это не из любви к добродетели (которую они не почитают), но ради выгоды и пользы. Поэтому именно о них и можно сказать: Там только чернь с тобой дружна, Где выгод ждет себе она…» – Адам Олеарий, (1603 – 1671 гг.)

Если бы этому народу была предоставлена возможность напиваться ежедневно, он бы был истреблен взаимной резней. Ведь, опьянев, они совершенно теряют рассудок и соображение, как дикие животные, и убивают один другого ножами, кинжалами и всякого рода вероломным оружием. Племя московитское способнее и хитрее всех прочих русских. И если они когда-нибудь ведут торговлю с иностранцами, то для поддержания большего доверия не называют себя московитами, но пришельцами, то есть новгородцами или псковичами. – Александр Гваньини, 1578 год.

«Подобно тому, как русские по природе жестокосердны и как бы рождены для рабства, их и приходится держать постоянно под жестоким и суровым ярмом и принуждением и постоянно принуждать к работе, прибегая к побоям и бичам. Никакого недовольства они при этом не выказывают, так как положение их требует подобного с ними обхождения и они к нему привыкли.». – Адам Олеарий, (1603 – 1671 гг.)

«…Они очень наклонны ко злу, легко лгут и воруют», – Рафаэль Барберини, “Путешествие в Московию”, 1565 г.

“Вся московская нация находится в худшем рабстве. Все и каждый без различия сословия, вместе с министрами являются рабами. Высокие вельможи подписывают свои письма к царю «твой холоп и раб Ивашка или Петрушка» и т. п. Если бы кто подписал Иван или Петр, то потерял бы жизнь. Московиты убеждены, что вся их страна со всеми богатствами и со всеми людьми является частной собственностью царя, и он имеет божественное право делать, что захочет, с поместьями и людьми. Московиты не имеют простых моральных устоев. Учиться от чужаков хоть приличному поведению не хотят, считая свое лучшим.

Эта нация, родившаяся и воспитанная в рабстве, бесится, когда хоть немного ослабляется деспотия царя. Москвиты покорны только если взнузданны и в ярме … Высшие сословия, хотя и сами рабы, обращаются с низким, как с рабами.

Не имея простейшей культуры, московиты считают обман наибольшей мудростью. Во лжи они не знают ни границ, ни малейшего стыда. Обыкновенные человеческие добродетели такие чужие, непонятные московитам, что они подлость считают за высокую добродетель …

Этот народ ненавидит свободу, протестует, если ему набрасывают ее. Если бы какой царь царствовал так, как короли в Европе, то есть руководил бы государственными делами, не вмешиваясь в частную и общественную жизнь своих граждан, то московиты такому не повиновались бы и наверняка убили бы …

Московские воины по собственной воле, без приказа любят жестоко издеваться, пытать заключенных. В Московии всегда и везде можно за небольшие деньги найти лживых свидетелей, которые поклянутся на кресте и Евангелии в церкви. Даже у турок нет такого гадкого лакейства перед высшими и такого жестокого издевательства над низшими, беззащитными” – “Записки о Московитских делах”, 1549 г.

«При этом царь созвал в Новгород большое количество людей, словно намеревался обсудить с ними неотложные дела. Когда они туда прибыли, он приказал всех их согнать на мост недалеко от города. Собрав их, он велел сбросить их в текущую там реку. Были убиты и задушены многие тысячи людей, которых он подозревал из-за брата, еще раньше устраненного им с помощью яда, что они якобы были на его стороне.

И что более всего удивительно, так это то, что утонуло такое множество людей, что вышеупомянутая река заполнилась трупами сверх всякого человеческого разумения и была настолько ими запружена, что не могла течь по своему прежнему руслу, но разлилась по зеленеющим лугам и плодородным полям и все затопила вокруг своей водой… Хотя это и кажется маловероятным и далеким от истины, однако все это в действительности так и было, иначе я, что называется, не стал бы писать об этом…» – Якоб Ульфельд, датский дипломат (1578 г.)

«Надобно знать, что Москвитяне весьма наклонны к пьянству… Чуть настал Николин день, – дается им две недели праздника и полной свободы, и в это время им только и дела, что пить день и ночь! По домам, по улицам, везде, только и встречаете, что пьяных от водки…» – Рафаэль Барберини, итальянский путешественник (1565 г.)

«Порок пьянства так распространен у этого народа во всех сословиях, как у духовных, так и у светских лиц, у высоких и низких, у мужчин и женщин, молодых и старых, что, если на улицах видишь лежащих там и валяющихся в грязи пьяных, то не обращаешь внимания; до того это все обыденно. Если какой-либо возчик встречает подобных пьяных свиней, ему лично известных, то он их кидает в свою повозку и везет домой, где получает плату за проезд.

Никто из них никогда не упустит случая, чтобы выпить или хорошенько напиться, когда бы, где бы и при каких обстоятельствах это ни было. При этом простой народ, рабы и крестьяне до того твердо соблюдают обычай, что такой человек продолжает выпивать пока не упадет на землю и – в иных случаях – не испустит душу вместе с выпивкою; подобного рода случаи встречаются и в наше время, так как наши люди очень уж щедры были с русскими и их усиленно потчевали…

Не только простонародье, говорю я, но и знатные вельможи, даже царские великие послы, которые должны бы были соблюдать высокую честь своего государя в чужих странах, не знают меры, когда перед ними ставятся крепкие напитки; напротив, если напиток хоть сколько-нибудь им нравиться, они льют его в себя как воду до тех пор, пока их не поднимешь порою уже мертвыми…

Женщины не считают для себя стыдом напиваться и падать рядом с мужчинами. Несколько русских женщин как-то пришли на пиршество к своим мужьям, присели вместе с ними и здорово вместе выпивали. Когда теперь, наконец, мужчины упали на землю и заснули, то женщины сели верхом на мужчин и до тех пор угощали друг друга водкой, пока и сами не напились мертвецки…

Также легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т.е. слабое пиво или кофе, тем не менее монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц-мирян…» – Адам Олеарий, (1603 – 1671 гг.)

«Сверх того, нашел я в этом крае людей чрезвычайно корыстолюбивыми и бессовестными. Корыстолюбие же их простирается до той степени, что если не подарить им чего-нибудь, нельзя ничего от них получить, ни совершить никакой с ними сделки. Вельможи, как и частные люди, не постыдятся нагло потребовать, чуть что увидят, перстни, или другие вещицы, даже деньги, словом все, что бы то ни было…

Они очень наклонны ко злу. Даже все вообще большие плуты, чуть только могут как-нибудь скрытно сплутовать; и поэтому чрезвычайно как надо остерегаться, в своих сделках с ними. Кто ведет с ними торговые дела, должен быть всегда осторожен и весьма бдителен, в особенности же не доверять им слепо; потому что на словах они довольно хороши, зато на деле предурные, и как нельзя ловчее умеют, добродушной личиною и самыми вкрадчивыми словами, прикрывать свои лукавейшие намерения».Рафаэль Барберини, итальянский путешественник (1565 г.)

«Московиты – это народ, рожденный для рабства и свирепо относящийся ко всякому проявлению свободы; они кротки, если угнетены». – Иоанн Барклай, путешественник (1582 – 1621 гг.) .